«ԶՈՐԱՎԱՐ ՍԵՊՈՒՀ» ՊԱՏՄԱՔԱՂԱՔԱԿԱՆ ՎԵՐԼՈՒԾԱԿԱՆ ԿԵՆՏՐՈՆԻ ՊԱՇՏՈՆԱԿԱՆ ԿԱՅՔ

В своей статье журналист Леонид Бершидский высказал мнение, что одним из главных преимуществ в использовали дронов Азербайджаном является нарушение баланса между атакой и защитой. Как известно, существует теория, что война ведется только тогда, когда цена атаки намного ниже, чем стоимость защиты. Любой стране или военному блоку, проводящему операции за рубежом и участвующему в локальных конфликтах, наверняка придется столкнуться с этой усиливающейся угрозой. Ниже мы наведем примеры преимущества дронов, по мнению Л. Бершидского, в том числе, и в контексте Карабахской войны.
1. Экспериментально доказано, что потеря дронов, двух или трех, менее болезненна, и требует меньших затрат, чем потеря танка или пилотируемого самолета.          
• По этой причине в ливийской и карабахской войнах операторы БПЛА шли на значительные риски, чтобы выяснить слабые места противника.
• Помимо относительно дорогих Байрактаров ТБ2 , цена за штуку составляет несколько миллионов долларов, не считая центров управления, Азербайджан использовал практически все, что могло летать, включая старые советские сельскохозяйственные самолеты Ан-2, переоборудованные в БПЛА.
Использование дронов, которыми можно пожертвовать, создает в реальных войнах такое соотношение сил между наступающими и обороняющимися, которое более типично для киберпространства, где у атакующего есть явное преимущество по затратам (правда, кое-кто утверждает, что это в основном связано с нерасторопностью и слабой сообразительностью обороняющегося). Требующая точности и быстроты реакции борьба с дронами во многом похожа на ловлю хакеров.
 
2. Как отмечает в Твиттере научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям Ульрике Франке, специализирующийся на войнах с применением дронов, «использование дронов — это как задействование целого съемочного коллектива».
• Те кадры, которые снимают беспилотники во время нанесения ударов, государства часто используют в пропагандистских целях, и они намного убедительнее, чем противоречащие друг другу заявления воюющих сторон. А независимые обозреватели используют их для проверки появляющихся сообщений.
3. Дроны вызывают раздражение у крупных держав, например у России.
• Дрон может построить кто угодно, что доказали исламские боевики в Сирии, которые в 2018 году направили против российской авиабазы Хмеймим целое полчище примитивных беспилотников. Это нападение удалось сорвать, но оно предельно ясно показало, что слабо защищенные цели могут быть поражены таким способом.
 
4. Относительная эффективность зенитных систем в борьбе с беспилотниками.
 
• В 19 году в Ливии дроны "Байрактар ТВ2" добились определенного успеха в борьбе с хваленой российской зенитной системой «Панцирь» и помогли признанному ООН правительству Фаиза ас-Сараджа удержать Триполи, на который наступали войска генерала Халифы Хафтара, имевшие на вооружении «Панцири». Когда «Панцирь» столкнулся с проблемами в Ливии, официальная российская военная газета «Красная Звезда» опровергла заявления о том, что эта система унизительно уязвима для турецких дронов. Вместе с тем, она признала, что у «Панциря» есть «слепая зона», узнав о которой, противник сможет преодолеть систему ПВО.  
 
• Украина тоже видит определенные перспективы в применении дронов против пророссийских сил. В 19 году Украина подписала соглашение с фирмой «Байкар» на 69 миллионов долларов, предусматривающее поставку шести БПЛА ТВ2, техники управления и боеприпасов. По имеющейся информации, Украина в настоящее время сотрудничает с этой турецкой компанией, намереваясь наладить производство у себя. Пример Азербайджана, успешно проведшего наступление в Карабахе, воодушевил украинское руководство, которое не отказалось от идеи вернуть восток страны под свой контроль, отняв его у пророссийских сепаратистов.
Армения сделала ставку на эту технику (правда, она у нее была не самая лучшая и не самая современная) и проиграла.  Но хотя Россия подчеркивает, что у нее есть возможности и средства для радиоэлектронного подавления, не совсем понятно, насколько они эффективны против тактики, разработанной Турцией и ее союзниками. Например, подавление может превратиться в очередную охоту вслепую.
  
5. Согласно исследованию Майкла Горовица из Пенсильванского университета и его коллег, из 22 стран, владеющих сегодня боевыми авиационными системами, 19 приобретают их с 2010 года, а 14 с 2014-го. В основном это произошло благодаря массовым поставкам из Китая, который вышел на рынок БПЛА в 2011 году. Горовиц выяснил, что еще 20 с лишним стран хотят принять беспилотники на вооружение. Среди прочего, это признак статуса, ведь дроны являются синонимом технических инноваций.
Но в то же время Бершидский отмечает, что на различных вебсайтах появились сообщения о том, как применение комплекса радиоэлектронной борьбы «Красуха-4» помогло Армении избежать полного поражения. «Красуха», впервые использованная в 2015 году в Сирии, она подавляет сигналы РЛС и GPS, а также другой аппаратуры электронной связи. Теоретически она может сделать дрон беспомощным. Официального подтверждения применения этого комплекса в карабахской войне не было, но высокопоставленный армянский военачальник генерал Мовсес Акопян, ушедший после поражения в отставку, рассказал, что Армении удалось четыре дня срывать атаки БПЛА «Байрактар ТВ2», когда она начала использовать более новый российский комплекс РЭБ «Поле-21», впервые поступивший на вооружение в российскую армию в прошлом году.
Превосходство в традиционной авиации по-прежнему важнее тех преимуществ, которыми обладают беспилотники. Оборонное лобби заинтересовано в том, чтобы и дальше производить и продавать дорогие пилотируемые самолеты, а США с Россией будут и впредь покупать и модернизировать такие машины, потому что у самолетов больше дальность и поражающее действие. Однако, как отмечает Франке, «для государств поменьше, у которых нет ВВС, а есть лишь ограниченное количество самолетов и вертолетов (речь, в частности, идет об Армении и Азербайджане), беспилотники очень важны, потому что они повышают боевой потенциал этих стран в воздухе».
Как итог, Леонид Бершидский говорит о том, что если теория о балансе оборонительных и наступательных сил верна, такие интервенции будут происходить все чаще. Сейчас наступать уже не так страшно и дорого, как раньше.