«ԶՈՐԱՎԱՐ ՍԵՊՈՒՀ» ՊԱՏՄԱՔԱՂԱՔԱԿԱՆ ՎԵՐԼՈՒԾԱԿԱՆ ԿԵՆՏՐՈՆԻ ՊԱՇՏՈՆԱԿԱՆ ԿԱՅՔ

Доступность истории для общественного чтения не означает простоту восприятия представляемых явлений, поскольку в ходе изложения события и поступки дея- телей часто представляются в разной трактовке. Тем более, когда это осуществляется с такой значимой личностью, как Манук-бей Мирзаян (1769-1817). Он являлся финансистом и предпринимателем на Балканах, драгоманом и управленцем в Османской империи, выразителем чаяний балканских армян и но- сителем национальных традиций, жил публичной жизнью и находился на дипломатической службе Российской державы. Вместе с прогрессивными турецкими деятелями стремился к модернизации Ос- манской империи. Мотивы поступков, генезис развития его взгля- дов и проблема переселения в Бессарабию, ставшие основой разных представлений и мифов, до сих пор исследованы не полностью и требуют осмысления в конкретике исторических событий на Балканах и освободительного движения армянского народа. В середине августе 2020 г. довелось ознакомиться со статьей В. Колесника “Манук-бей, фигура нашей истории, которую мы до- лжны знать”, помещенной в трехтомнике “Неизвестная Бессарабия” (Basarabia Necunoscuta). Изложено кредо творчества при написании труда: “Он рождается из мысли, из темы, из идеи, из чувства”. Та-кой подход связывается с “кризисом личности” в 1989 г.- “времени национальных потрясений” вокруг национальной идентичности: “Не хватало знаковых фигур, разрыв был слишком велик, чтобы его можно было заполнить сиюминутными идеями. Давайте будем че- стными, этот пробел все еще не заполнен, и мы находимся в разгаре кризиса личностей, кризиса, который измельчает наше существо-вание и ставит под сомнение обозримое будущее”.Поиск знаковых личностей обусловил внимание к личности Манук-бея в истории Молдовы. В статье “Манук-бей, фигура нашей истории, которую мы должны знать” Колесник обратил внимание на роль армянской знати в политической и экономической жизни Молдовы, сквозь призму деятельности Манук-бея Мирзаяна: “Бесспорным лидером этой диас- поры был политик, торговец и дипломат Манук-Бей по прозвищу Князь”. Сильными в хозяйственной деятельности представлены позиции армянских колоний Аккермана, Григориополя и Кишинева в начале ХIХ в. Автором показана взаимосвязь экономики и политики: “Армяне ясно понимали, что денег недостаточно, деньги должны делать политику. Этот народ всегда выводил лидеров, которые повлияли на судьбы не только Молдовы, но и Валахии, Греции, Турции, России и т. д.”. Важной политической вехой сочтено участие Мирзаяна в заключение Бухарестского мира для определения формата территории Бессарабия-Молдова в составе Российской им- перии. В тоже время для статьи характерен полемический задор с позиции национального осмысления истории Молдовы: “Манук-бей - представительная фигура, которая поможет нам понять, как прои- зошла капитуляция Бессарабии в 1812 году, какие скрытые средства придали импульс этому процессу предательства, и как в великой ев- ропейской политике акцент сместился от одной империи на другую. Османская империя потеряла свое значение, Российская империя упрочила свое влияние. Он был лакмусовой бумажкой, которая четко указывает нам, что находившаяся в упадке Османская империя не представляла интереса для будущего Европы. Самой большой опасностью для Европы была Российская империя”. Наряду с этим нельзя согласиться, что княжеское достоинство Манук-бея не имеет документального подтверждения, поскольку существует соответствующий султанский фирман Махмуда II от 24 октября 1808 г. В нем от молдавских и валахских бояр требовалось признать первенство Манук-бея: “С получением этого высокого Ав- густейшего приказа признать его молдавскими и валахскими бо- ярами, обязанными служить ему, быть активными в делах, старате- льными и достойными доверия, оправдывая всем достоинством и правдой доверенные им должности…Манук-бей служит примером боярам своего вероисповедания”. Сан князя Молдовы являлся отра- жением статуса члена правительства Высокой Порты в качестве великого драгомана, заместителя министра иностранных дел и госу- дарственного казначея, который говорил на разных языках и тесно общался с иностранными представителями. Не корректно именовать армян “мирзайским народом”, когда в молдавском языке используется обычно “арменул”, как производной от фамилии Мирзаян. Последняя означает представитель знати (принц) и писец (грамотный человек). Армяне Молдовы, как Подо- лии, Буковины, Польши начала ХIХ в. являлись потомками Анийского царства армян (886-1045), когда во время расцвета армия составляла 100 тыс. чел. Царство было захвачено Византийской импе- рией в 1045 г., образовав фему “Армения и Иверия“. Возникла ми- грация на территорию Киликийской Армении, Балкан и будущей Молдавии. В 1199 г. город Ани освобождают представители рода Закарянов, образовавшие княжество. Однако в 1236 г. монголы захватывают г. Ани и разоряют, что повлекло уже массовое выселение анийцев, в том числе в Крым, Подолию, Молдову, Валахию и Буковину. Возникают армянские церкви в Молдавии: 1350 г.- Бота- шань, 1380 г.-Четатя Албэ, 1395 г. - Хушь, в 1359 г. – Львов. Критически следует воспринять и другое утверждение Колес- ника о выборе места деятельности между Османской и Русской им- периями: “И если изначально Манук-Бей зарекомендовал себя как важная фигура в Турции, то затем считает, что его место будет более важным, если оно будет в точке соприкосновения двух империй, а именно в Бухаресте, где произошла главная дипломатическая битва ради будущего двух княжеств, Молдовы и Мунтении (часть Валахии)”. Между тем историческая реальность имеет иной характер. Убе- дившись в ноября1808 г. в провале деятельности реформаторов “Ру- шукского кружка” в Константинополе, начавшейся над ними расправы в виде гибели великого визиря Мустафы Байрактара, и торжестве мятежа янычаров, Манук-бей удаляется в Бухарест. Лишь после раздумий, видя отсутствие перемен при янычарском режиме Махмуда II, он обращает свои дипломатические способности к русской стороне, чтобы добиться свободного статуса для княжеств Молдовы и Валахии. Об этом свидетельствует и сам Колесник, приводя сообщение французского консула в Бухаресте Ледуля от 30 декабря 1809 г.: “22 числа этого месяца два человека из Рущука прибыли в Бухарест в условиях строжайшей секретности; они спустились к некоему Манук-Бею, очень богатому армянину, бывшему казначею Мустафа-паши, который со временем благодаря влиянию своего хозяина получил титул князя Драгомана. Этот Манук-бей чудом избежал смерти Мустафа-паши и укрылся здесь, где он пользуется большим уважением среди русских. Одного из этих людей послал Рейс-эфенди, а другого Морузи, драгоман великого визиря, с депешами для князя Багратиона. Мне удалось обнаружить, что великий визир и Рейс-эфенди сегодня отвечают на предложения князя Багратиона и что Манук-бей был посредником между русской и османской ар- мией”. Посредник - это лицо, при содействии которого ведутся переговоры. В ходе этих переговоров Манук-бей проявил такт и уважение к интересам как турецкой стороны, так и русской. Такой подход означал, что Мирзаян еще не потерял надежды на прогресс и модер- низацию общественных устоев в Османской империи, как и приобретения высокого статуса для Дунайских княжеств. Между тем Колесник заявляет о коллаборционизме Мирзаяна, используя донесения французского консула Ледуля, который стал свидетелем провала наполеоновского плана закрепиться в Дунайских княжествах: “Третий отчет из Бухареста, датированный 30 января 1811 года, сообщает еще более важные факты. Турки забывают о предательстве Бея и уполномочивают его заключить мир с русскими, не отступая ни на шаг. 26 января прибыл турецкий де- путат Капиги-паша Нуман-Эфенди, который вручил Манук-Бею очень доброжелательное письмо от Рейс-эфенди, заверив его в уверенности Ворот в его преданности”. Понятие коллаборционист применяется к личности Манук-бея, которую Колесник сам определяет как эталонную: “политик, торго- вец и дипломат”. Между тем он был лоялен к турецким интересам, до тех пор, пока не выяснилась двойная игра османов по отноше- нию к бывшим реформаторам. Не Манук-бей продиктовал условия мира Бухарестского мира, а вынужденность турок самим опреде- литься в начинающейся войне между Наполеоновской Францией и Российской державой. Великий визир Решид Ахмед заявил по этому поводу: “Спасая вас, мы спасаем самих себя. Если вы по-гибнете, то и мы сделаемся неизбежной жертвой Наполеона. И я хочу прекратить это двойное несчастье'. Исходя из подхода Колесника все люди являются коллаборци- онистами, независимо от национальной принадлежности - турок, молдаванин или армянин, хотя на деле мы имеет с проявлением ре- альной политики: уступить в малом, чтобы сохранить в большем. Пруто-Днестровское междуречье с центром в г. Кишинев составляло территорию в 45,8 тыс. кв. км, а Молдавское княжество - 38 тыс. кв. км. Вопреки начальному тезису о “ капитуляции Бессарабии”, в 1812 году сам Колесник фиксирует достижению Манук-бея Мирзаяна приводя мнение известного румынского историка Г. Безвикони “Чудо дипломатии, вероятно, благодаря сообразительности Манук-бея”, поскольку “появляется новое топонимическое название - Бессарабия”. Не надо все списывать на кризис личности, отсутствие знаковых лидеров у молдаван, выявлять слабость национальных ресурсов, и нахождение предводителя у армянской диаспоры в лице Манук-бея Мирзаяна. Ведь он стоит у начала нынешней молдавской государственности. Надо гордиться тем, что он сумел синтезировать интересы молдавского народа и Российской державы, помог огранить национальную идентичность. Именно он приложил усилия к хозяйственному развитию созданной автономной Бессарабской области, наметил создание транзитного центра и открытие города Александ- рополя. 22 февраля 1815 года император Александр I написал ему по этому поводу в Вену: “Господин Манук-Бей, действительный статский советник, я принял к сведению ваш проект, который вы составили в связи с основанием города в Бессарабской области”. Таким образом, Манук-бей поставленный перед выбором планов русской, турецкой и французско-австрийской дипломатии постепенно втягивается в формировании Бессарабии. Последующая ее история зависела от возможностей народа Молдовы. Само же эссе Колесника - это не историческое исследования, а публицистическая зарисовка, не доведенная до конца из-за сформированных начальных тезисов, которые в конце тают от соприкосновения с реальной историей.